Противодействие коррупции


По имеющимся данным, наибольший размах коррупция получила, как ни парадоксально, в образовательной среде. Каковы же масштабы университетского аферизма в России? И как к этому относятся уполномоченные органы?

Борьба с коррупцией в России набирает обороты, особенно после того, как проблемой взяточничества озаботился президент. По данным Департамента экономической безопасности МВД, за первый квартал 2009 года российские правоохранительные органы выявили на 30% больше случаев коррупции, чем за аналогичный период прошлого года. Интересно, правда, что по официальной статистике судебной практики, среди взяточников, оказавшихся на скамье подсудимых, больше всего врачей, учителей и милиционеров.

1. Объем коррупции в вузах. Не обделены вниманием правоохранительных органов и высшие учебные заведения. В последние полгода в прессе регулярно появляются сообщения об аресте уличенных во взяточничестве преподавателей из самых различных вузов России — от столичных до дальневосточных. Удмуртия и Татарстан, Мордовия и Карелия, Иркутск и Ростов — везде активно борются со взяточниками, призывают сообщать о фактах коррупции по специальным телефонам и электронным адресам.

Наличие коррупции в вузах уже давно является общепризнанным фактом. По данным Transperancy International (неправительственной международной организации по борьбе с коррупцией и исследованию уровня коррупции по всему миру), «в 2007 году в сфере образования, включая высшее, россияне давали взятки почти в 4 раза чаще, чем в судах, в 2 раза чаще, чем в медицинских учреждениях, и в 5 раз чаще, чем в регистрационных органах. Больше покушаются на карман россиян лишь в правоохранительных органах».

Год назад эксперты оценивали предположительный годовой оборот этого рынка в 1 млрд. долларов. «В одной лишь системе российского образования ежегодно имеют место взятки на 1 млрд. долларов — эти деньги идут на успешное поступление и сдачу экзаменов, отмечал Марк Левин, профессор Высшей школы экономики в Москве, изучавший данную проблему. По оценкам Левина, неспособные студенты в зависимости от репутации учебного заведения платят за поступление в университет от 500 до 20 тыс. долларов. Большинство из них, говорит он, продолжают давать взятки, чтобы сдать экзамены и получить диплом. В нынешнюю летнюю сессию ЮНЕСКО оценила объем коррупции в российских вузах в 150 миллионов долларов.

2. Различные способы обогащения. Рынок коррупции в вузе начинается с приема в вуз, а затем обрастает дополнительными услугами, начиная от платы за экзамены и кончая поступлением в аспирантуру и защитой диссертаций. „Вузы давно уже стали прекрасной кормушкой для их руководства“, — отмечает филолог и культуролог Алексей Плуцер-Сарно, — продаются должности на кафедрах и даже целые кафедры. Покупатель может оплатить несуществующую ранее кафедру, и она тут же будет создана для покупателя, который может ее возглавить, став заодно за дополнительную плату профессором и доктором наук… Даже лучшие вузы страны не брезгуют организовывать подобные кафедры для талантливых покупателей из среды чиновничества и бизнеса. Как правило, такие отношения юридически оформляются как партнерские и спонсорские».

Помимо способов, связанных с учебной и научной деятельностью, работники вузов находят и другие пути обогащения, например, присвоение бюджетных денег или своеобразное «сотрудничество» со строительными фирмами. Так, в начале августа за взяточничество были осуждены проректор по административно-хозяйственной части и начальник отдела материально-технического снабжения карельского педуниверситета. Как выяснило следствие, в течение 2006 года проректор, являясь председателем конкурсной комиссии вуза по размещению заказов на строительство и ремонт объектов учебного заведения, получил несколько взяток на общую сумму 150 тыс. рублей от начальника отдела материально-технического снабжения университета. За вознаграждение проректор держал своего подчиненного в курсе о размерах котировочных заявок, поданных коммерческими организациями для заключения контрактов с вузом. С учетом полученной информации начальник отдела создавал для определенных фирм условия для победы на конкурсах. Проректора суд приговорил к одному году лишения свободы условно с испытательным сроком в один год, с лишением на два года права заниматься организационно-распорядительной деятельностью. Начальнику отдела материально-технического снабжения вуза назначено наказание в виде штрафа в 15 тысяч рублей (довольно скромно, надо заметить!).

Чуть позже в Москве по обвинению во взяточничестве был арестован проректор по административно-хозяйственной работе Государственного университета управления. В июле этого года он потребовал от представителей строительной организации, выполнявшей работы в университете, 4 млн. рублей за беспрепятственное подписание всех документов, связанных с выполнением работ.

Подобная «деловая хватка» как-то не вяжется с традиционным обликом ученого. Мало того, жажда наживы и боязнь наказания подчас толкает на поражающие своей жестокостью действия. Так, в апреле этого года совершенно дикая история произошла в Полярной академии в Санкт-Петербурге. Первый проректор Владимир Лукин и двое рядовых сотрудников организовали покушение на Кермен Басангову, которая в декабре 2008 года была назначена ректором вуза и уличила проректора в растрате девяти миллионов рублей. К счастью, убийство удалось предотвратить. В ходе следствия обнаружилось, что с апреля 2006 года по декабрь 2008 проректор академии заключил сорок договоров на общую сумму 7,5 млн. рублей. Еще по трем договорам он якобы заплатил 1,5 миллиона, хотя ремонт сделан на 50 тысяч. Выяснилось также, что прежнее руководство начисляло себе премии и выплаты за мифическую деятельность. Судя по подписям, в этом участвовали Лукин, его супруга, бывший ректор академии Азургет Шаукенбаева и главный бухгалтер вуза Лариса Гусарова. Так, за три месяца Лукин и Шаукенбаева получили один миллион шестьсот тысяч рублей. Кстати, исполнителю, который должен был убить Кермен Басангову, планировалось заплатить 360 тыс. рублей.

3. Причины коррупции в вузах. Основной причиной коррупции называют обычно низкие зарплаты. Сегодня в сильных вузах зарплата профессора составляет порядка 30 тысяч рублей, доцента — порядка 20 тысяч, и не имеющего степени ассистента или преподавателя — 10-15 тысяч рублей. В некоторых, очень немногих, единичных вузах — она выше, в очень многих — ниже. Понятно, что прожить на такие деньги трудно. Однако ведь далеко не все для получения дополнительных доходов начинают проставлять платные зачеты. Беда в том, что на таких честных и непрактичных людей во многих вузах смотрят косо. Чем больший вес имеет преподаватель, тем больше у него возможностей для получения дополнительных доходов, в том числе и благодаря членству в приемных комиссиях. «У многих административных работников вузов появляется множество собственных протеже на поступление. В обмен на это административные работники всегда находят, чем „заинтересовать“ преподавателя, поскольку его карьера напрямую зависит от начальства, — поясняет Алексей Плуцер-Сарно.

Причиной коррупции, по большому счету, является общее падение нравов. Реальные ценности все больше подменяются ценностями мнимыми: вместо знаний — кафедра за деньги и любой диплом в зависимости от суммы. „Так разрушается российский капитал знаний, — отмечает Алексей Плуцер-Сарно. — Это ситуация, когда квазистуденту лекцию читает псевдопрофессор, когда они оба проплатили свой статус на рынке знаний. Рынок знаний становится какой-то фикцией, прикрывающей реальное существование щедро финансируемого рынка статусов. Абсурдность доходит до того, что два таких коррупционера вполне устраивают друг друга“.

Такая „рыночная“ атмосфера в вузах не только порождает коррупцию, но и задает студентам совершенно неправильную систему ценностей. „У нас, к сожалению, образование и его ценность — получить бумажку. А образование как ценность знаний у нас по-прежнему плохо существует, — считает главный редактор журнала “Нью Таймс» Евгения Альбац. — У нас университеты не всегда понимают, что людей надо обучать интеллектуальной честности, что интеллектуальное воровство ничуть не лучше, чем воровать из кошелька, что участвовать в коррупционных сделках со студентами представляет опасность. Собственно, потом эти люди выходят в реальную жизнь и живут и работают с представлениями, что надуть — это ровно то, что надо сделать". По ее мнению, при подобном подходе к образованию никакие изменения общественного сознания невозможны. «До тех пор, пока на уровне высшей школы не будет точно введено понятие, что честность это абсолютная вещь для интеллектуально развитого человека, мыслящего человека, честность — это обязательная вещь. До тех пор, пока именно это не будет воспитываться в университетах, боюсь, что те преобразования, которые мы бы хотели видеть в нашем обществе, не случатся. Потому что не могут люди, которые привыкли, что нечестностью можно что-то добиться — они не смогут делать нормальных вещей. Не получается», — уверена Евгения Альбац.

4. Как искоренить взяточничество? Как ни странно, рецепт, помогающий избавиться от коррупции, давно известен. О нем неоднократно заявляли в российских СМИ экономисты, социологи и прочие специалисты. «Разделение властей, конкурентная политическая борьба, свободная пресса, независимый суд, честные выборы, — такой список приводит писатель и журналист Виктор Шендерович. — Глядишь, коррупция уменьшается, потому что не анонимно и по рекомендации Медведева, а просто, когда появляется факт коррупции, об этом пишет СМИ, а конкурирующая партия раздувает скандал, да? И симметричным образом поступает конкурирующая с ними партия. Таким образом, коррупция не исчезает, конечно, но резко уменьшается вплоть до каких-то микроскопических норвежских показателей». Однако те же специалисты признают, что все эти рекомендации при нынешней политической ситуации в России неосуществимы.

Действенный путь, который был использован в США и привел к весьма значительному сокращению коррупции, предлагает Елена Панфилова, гендиректор Transparency International Russia. Там для борьбы с коррупцией фактически была проведена социально-административная реформа, использующая систему контроля и поощрения. Во-первых, было жестко просчитано необходимое количество госслужащих — чиновников, полицейских и т.д. При этом была «придумана система очень жесткой привязки материального стимулирования (на подобающем уровне) к безупречности служения… Ты свою денежку — поначалу не очень большую, но возрастающую — получаешь, только если ты безупречен в своей службе. И самое главное, тебя стимулирует социальный пакет, который тебя ждет в будущем. То есть чем дольше ты безупречен, тем лучше тебе живется. Если говорить в полушутливом тоне, то создана система, при котором главным антикоррупционным ограничителем становится жена. Она тебе говорит: „Знаешь что, милый, ты, конечно, можешь пойти щипать лоточников или обирать больных в своей клинике, но если ты этого не будешь делать, то через десять лет у наших детей будет правительственный грант на образование, у нас будет беспроцентный кредит на свой дом, по достижении тобой возраста 60-65 лет у тебя будет такая пенсия, что мы с тобой купим домик во Флориде и будем жить припеваючи“, — поясняет Елена Панфилова. Конечно, при таком способе результатов ждать приходится долго — в США они появились лишь через 50 лет, — но это все же вполне обозримый срок. Однако опять же достойных социальных гарантий ученым и преподавателям наше государство предложить тоже не может.

Остаются меры скорее карательные, но и здесь российская законодательная система оставляет желать лучшего. Согласитесь, штраф в 15 тыс. рублей или даже год условно — просто смехотворное наказание для взяточника! „Главный смысл существования коррупционера — это получить денежки, конвертировать их в собственность и обеспечить себе сладкую жизнь. Поэтому, безусловно, самым страшным приговором мог бы быть даже год — но при конфискации. Чтобы он вышел — а тут чисто поле. И вся его деятельность, которой он посвятил последние годы, пошла прахом. Вот тогда — тогда, может быть, ему станет страшно“, — считает Елена Панфилова. „Понимаете, если люди будут видеть, что коррупционер попал под суд и получил реальное наказание с конфискацией всего, что он награбил, — это похлеще, чем расстрел“, — поясняет она. По ее мнению, чтобы коррупция исчезла, или хотя бы уменьшилась, ее надо сделать невыгодной. „Любого коррупционера греет мысль: а) “Я не попадусь», б) «Если я попадусь, у меня там отложено». Вот надо сделать так, чтобы он а) попался и б) то, что отложено, не грело его душу. Вот и все", — уверена Елена Панфилова.

Однако пока все эти рекомендации не находят воплощения в жизнь. Те же, что предлагает, например, Министерство образования, имеют, скорее, отрицательный эффект. Так, большие надежды по искоренению коррупции при приеме в вузы возлагались на ЕГЭ. Однако, не говоря уж о прочих минусах этой системы, в борьбе со взяточничеством она тоже оказалась совершенно бесполезной, поскольку просто перенесла его на уровень средней школы. По данным Рособорнадзора, в этом году около четверти экзаменационных работ выпускников, набравших на ЕГЭ сто баллов из ста возможных, не соответствуют таким высоким баллам. Выпускники из ряда регионов, в частности Ингушетии, Дагестана и Чечни, которые получили 100 баллов на экзамене, при поступлении в вузы не смогли даже анкеты заполнить без ошибок, не говоря уж о том, что они с трудом объясняются по-русски.

5. Борьба с коррупцией или ее инсценировка? Несмотря на все возрастающее количество уголовных дел, заведенных на преподавателей самых разных вузов страны, некоторые сообщения в прессе заставляют усомниться в том, что нынешняя волна борьбы с коррупцией не является всего лишь необходимым показательным откликом на призыв президента.

Так, в июле этого года в Тюмени суд отказал социологу Игорю Грошеву в пересмотре проигранного им дела «о защите деловой репутации». Вина же его заключается в том, что он опубликовал данные соцопроса, проведенного в 2006 году среди студентов Тюменского юридического института МВД. И в ходе этого опроса 30% студентов признались, что заплатили за поступление, и лишь 3% сказали, что никогда не давали взяток за время учебы в вузе. Получив эти данные, руководство института, уволило Грошева. «Потом, когда он опубликовал данные этого соцопроса в книжке, они подали в суд и… выиграли суд, потому что суд постановил, что распространение этих сведений подрывает авторитет и престиж института. То есть не взятки, которые дают 97% студентов, подрывают престиж института, а тот человек, который об этом узнал, устроил соцопрос», — отмечает Виктор Шендерович. Суд присудил Грошева выплатить штраф в 2 тысячи и написать опровержение! «И вот социолог в недоумении: как он может опровергнуть. Вот есть зафиксированные на пленке данные опросов 413-ти студентов, да? Как он их может опровергнуть? Но вообще, вот это наше умение не увидеть, да? Вот захотеть, напрячься — и не увидеть! Вот данные по коррупции, вот, реальные — борись, если хочешь! Не увидели, осудили социолога, уволили — все, что угодно, суд… только, чтобы не видеть», — заключает Шендерович.

Еще более тревожным сигналом можно считать покушение на ректора Новосибирского государственного медицинского университета Игоря Маринкина. Следователи утверждают, что его хотели не убить, а лишь напугать. По одной из версий, это нападение связано с заявлением Маринкина покончить с коррупцией и восстановить утерянный статус одного из лучших университетов. Прежний ректор университета Анатолий Ефремов был обвинен в том, что организовывал поступление абитуриентов за взятки. Следователи утверждают, что с 1999 по 2006 год им было получено более 1,9 миллиона рублей. После возбуждения уголовного дела ректор НГМУ и его подчиненные, по данным следствия, спрятали 4,5 тысячи личных дел студентов, а следователям предоставили поддельные документы о том, что эти дела якобы были уничтожены. Позже спрятанные дела были найдены. Ефремову грозило 4 года тюрьмы, однако в октябре прошлого года следственные органы Новосибирска прекратили это громкое уголовное дело «за деятельным раскаянием».

Игорь Маринкин стал ректором НГМУ в феврале 2008 года, на несколько десятков голосов обогнав супругу губернатора Новосибирской области. В июне этого года, когда один из сотрудников университета был задержан при получении взятки в 6 тыс. рублей, Игорь Маринкин на специально созванной пресс-конференции официально заявил, что «Руководство медуниверситета обратилось с официальным письмом в правоохранительные органы с просьбой оказать содействие в пресечении коррупции в образовательном процессе в НГМУ. Это не разовая акция, направленная на зарабатывание дешевого популизма, а планомерная, постоянная работа, которая совместно с компетентными органами будет продолжена нами во всех направлениях. На этапе избирательной кампании я обещал студентам, преподавателям, выпускникам, что изменю внутренний климат родного мне вуза и постараюсь восстановить авторитет вуза среди студентов, сотрудников, в обществе. И это не только моё предвыборное обещание, но и искреннее убеждение… Я подчеркиваю — борьба с коррупцией это не только дело нашего ВУЗа, но и задача, стоящая в общегосударственном масштабе, и руководство медицинского университета вместе с правоохранительными органами будет продолжать эту работу по исправлению ситуации по коррупции, которая сложилась на некоторых кафедрах и в некоторых структурных подразделениях медицинского университета».

Возможно, теперь интенсивность борьбы с коррупцией в вузах будет зависеть и от того, найдут ли реальных заказчиков покушения на ректора и понесут ли они заслуженное наказание.

Коррупция в вузах: причины, разновидности и перспективы